В МГАХУ памяти 1905 года я училась на отделении реставрации темперной и масляной живописи, и знакомства с кракелюром избежать было невозможно.

Мы, студенты, его описывали, укладывали, укрепляли, гладили. Изучали в музеях. Позже на сайте Метрополитен-музея, где фотографии произведений выложены в достаточно хорошем разрешении, я рассматривала живопись эпохи Возрождения и заметила, что сетка кракелюров гораздо более разнообразна, чем я предполагала раньше. Сетка красива. Сетка — свидетельство ошибок в технологии, жизни картины, времени. Рисунок сетки, перенесенный на лист бумаги, становится основой самостоятельной графической работы.

Потом я нашла несколько чудесных образцов в Третьяковской галереи и ГМИИ им. Пушкина. Это было увлекательно (а иногда — поразительно): какой он, кракелюр на работах Аргунова, Боровиковского, Щедрина, Федотова, Серова? Не нужно было ничего придумывать, достаточно было внимательно смотреть.

Я начала серию работ, основанных на сетке кракелюров на поверхности произведений живописи. Я работала с произведениями Мемлинга, Рогир ван дер Вейдена, Айвазовского, Малевича и других.